Лора эль-Тантави о закрепившемся значении площади Тахрир

«Я росла в Египте в очень дружной семье. Мы жили в многоквартирном доме, мои бабушка и дедушка жили в том же доме и моя тетя тоже, так что наша семья была очень сплоченной. Когда мне исполнилось 18, я отправилась учиться в США, и так началось мое путешествие из Египта. Теперь я частично считаю себя британкой, ведь я прожила в Англии 13 лет.

Конечно, я все еще сильнее связана с моими египетскими корнями, но всегда было нечто такое, за что я чувствую необходимость оправдываться перед собой — будто я потеряла часть наследия, прожив так много времени вдали от дома. Я чувствую это, когда выхожу на улицу, чтобы фотографировать. Часто люди спрашивают меня: "Ты откуда?". Затем начинается этот вечный диалог: "Я отсюда". Они говорят: "Ой, не может этого быть. Может ты из Туниса или Ливана, но ты не египтянка." Мне кажется, что когда уезжаешь из родной страны и живешь где-то еще, начинаешь меняться. Я всегда одеваюсь так, как оделась бы обычная египтянка, а когда я говорю по-арабски, мне кажется, что я говорю на обычном египетском диалекте, но думаю, люди все равно улавливают незначительные изменения. "Нет, ты не египтянка."»

«Когда в 2011 году начались протесты на площади Тахрир, я была в Италии на мастер-классе по фотографии. Стоит ли приехать? Или не стоит? Во время телефонного разговора моя мама просто сходила с ума: "Там на крышах снайперы. Они стреляют в людей. Они целятся в фотографов, не приезжай". Я решила, что должна. Мне было очень страшно, но я чувствовала, что настала пора вернуться в эту страну, чтобы рассказать ее историю».

«Думаю, до революции египтяне действительно чувствовали себя побежденными. Они чувствовали, словно эта страна им не принадлежит, что они могут полагаться только на себя — они просто пытались выжить. После событий на площади Тахрир люди снова обрели уверенность. Теперь они могут вернуть себе нашу страну, это и происходит на площади Тахрир. Даже их язык тела полностью изменился. Появилось ощущение силы, чувства собственного достоинства и уважения, которых, как мне кажется, египтяне годами ощущали себя лишенными».

«Настроение на площади Тахрир менялось каждый день. В какие-то дни люди праздновали. Вокруг площади люди объединялись в небольшие группы. Кто-то пел националистические песни, некоторые рисовали плакаты, другие просто болтали и знакомились друг с другом. В этот момент можно было ощутить единение всех этих людей — фермеров, рабочих из провинций, христиан и людей, не принадлежащих к какой-либо вере, — все они разговаривали друг с другом. Такое действительно происходило в Египте впервые. Я чувствовала себя в безопасности — как женщина, как фотограф и как египтянка».

«Это был по-настоящему вдохновляющий момент. Я уже упоминала, что мне приходится искать подтверждение того, что я египтянка. На площади Тахрир у меня не было этого ощущения, потому что все находящиеся там пытались вернуть себе ощущение идентичности. Мне казалось, что мы все хорошо понимаем друг друга. Я снимала происходящее, но я также хотела быть его частью, поскольку это был ключевой момент для моего поколения египтян. Я почувствовала это особенно ясно в тот день, когда [бывший президент Хосни] Мубарак подал в отставку. Это был день, который мне действительно захотелось отпраздновать. Я хотела быть частью происходящего, чтобы у меня остались свои личные воспоминания об этом — не совсем осознавая направление того, что именно я выражаю через свои фотографии, я просто создавала снимки для личного архива, пытаясь найти свою принадлежность, но я также видела, как меняется страна. Я чувствовала, что документирую нечто очень важное».

«Было трудно найти баланс между присутствием там в качестве журналиста и мыслью о том, что я египтянка и действительно хочу быть частью того, что происходит прямо сейчас. Я всегда чувствовала, что ищу что-то, однако не знала точно, что это было. Я никогда не понимала, что я ищу — дом, место для жизни или что-то еще… Думаю, что на площади Тахрир воплотилось общее стремление ощутить свою принадлежность».

«Во время тех событий в воздухе витало ощущение всеобщего согласия. Дела плохи, наше правительство не представляет наши интересы, нам нужно что-то с этим делать. И все это вылилось в стадию обострения. Внутри семей возникают разногласия, что приводит к жарким спорам и создает напряженную атмосферу. Люди уже невероятно сильно устали говорить о политике».

«Те, кто верил в революцию, были просто раздавлены произошедшим, но действительность такова, что остается только продолжать жить дальше. Нужно сохранять некий позитивный настрой, ведь некоторые вещи и правда изменились. Отдельные аспекты, пусть и не все, продолжают меняться. Как фотограф, я начинаю думать, что в этом году, со всей ситуацией с Covid-19, людям особенно нужна искра надежды. Также я думаю и о площади Тахрир. Тогда мы верили, что происходящее действительно важно для нас, египтян, и я думаю, что сейчас нам всем было бы неплохо иметь хотя бы крупицу такой надежды. Это не отрицание. Думаю, это просто попытка сосредоточиться на том, что хоть что-то произошло — может быть, через пять или десять лет мы получим то, чего хотели на самом деле. Надеюсь, что следующая книга поможет мне сохранить эту историю. Для меня очень важно, чтобы этот исторический момент не исчез, чтобы он оставался в нашей национальной и международной памяти и в нашем сознании».


• Полный текст можно просмотреть здесь: www.lauraeltantawy.com